Я помню теплоту твоих рук,
Но в тот день они были холодными;

Нам часто говорят, что время летит быстро.
Наверное, мы стали лучше.

Сердце хочет тепла и ласки,
Не зная, кого же просить.
Сердце верит в добро и сказки,
Не чуя, как дальше жить.

Мое дыханье не растает до рассвета.
Питает воздух лунный ветер звезд.
И мысли, чувствуя, лишь улетают в небо.
И облака спускаются для сладковатых грез.

Я никогда не напишу поэмы,
Которую когда-то написал Господь,
Создав людей из пропасти из тлена,
Создав животных и вселив в их плоть
Плотские чувства и утехи...

Ночь, весна серебринка упала
Между грядок в песчаную пыль.
Нам с тобой этой жизни так мало,
Чтобы мы остались одни.

Зачем писать какие-то гадости,
Какие-то глупости, колкости,
Если можно вот так вот без ярости
Нарушить все грани всех плоскостей,
Если можно вот так вот все вытянуть...

Без идеалов нам не жить и не бороться,
Ведь нет таких сомнений в тех кто слаб,
Что постоянно изнуряют сильных...

Он зашёл в трамвай, опираясь на свою палку. Чуть сгорбившийся, совершенно седой, но очень доброжелательный на вид. Сел он в начале вагона, там почти не было народу. Всё время озирался назад, на людей, как будто не решался что-то сделать. Вскоре пересел на освободившееся место рядом с женщиной-кондуктором и начал довольно громкую, оживлённую беседу с ней. По её виду было понятно, что старичок её раздражает, мешает работать. А он всё болтает и болтает! Она отвечала неохотно, в основном только качала головой, но дедулю это не смущало, он менял темы одну за другой. И, как-то сама того заметив, она заинтересовалась его словами. В чем-то начала поддерживать старика, что-то добавлять, где-то удивлялась, а порой даже смеялась. Что-то незаметное, но крайне приятное было в этом человеке.

Сегодня больше не будет меня,
Хотя, наверно, тебе и неважно.
Ты просто убил то пламя огня,
Что встревожило мое сердце однажды...